Светлана Кузнецова
У меня на корте поет сердцеДата публикации: 13.09.2004– US Open-2004 – первый в вашей карьере финал турнира «Большого шлема». И сразу победа на таком уровне. Что вы почувствовали после того, как выиграли решающее очко? – Сама не знаю. Первая мысль была: ну вот, закончился еще один матч... Рядовая победа. И лишь потом я вспомнила, что именно это была за победа. Наверное, я вела себя не так, как подобает в такой торжественной ситуации. Просто вскинула руки вверх – и все. Ничего другого в эту секунду не пришло в голову. – А что было до финального поединка? – Перед матчем я очень нервничала, несмотря на то, что старалась держать себя в руках. Услышала в раздевалке слова: «выход на корт через две минуты». И вдруг увидела рядом Мартину Навратилову (бывшая партнерша Кузнецовой в парном разряде, с которой Светлана выиграла пять турниров WTA Tour. – Ред.). «Я буду смотреть твой матч», – сказала она. Наверное, мое лицо было зеленого или синего цвета, потому что Мартина затем добавила: «Не волнуйся. Когда я впервые вышла в финал, я выиграла. Ты тоже можешь это сделать». Но напряжение все-таки сказалось. Вышла на корт, увидела, сколько на трибунах людей, и опять задрожала. Правда, внутри что-то мне все же подсказывало, что все будет в порядке. Иногда это ощущение обманчиво. Оно приводит к излишней расслабленности, невозможности сконцентрироваться на игре. Но в тот момент эта мысль помогла мне прийти в себя. – В финале вы играли на огромном стадионе при аншлаге. В четвертьфинале – на куда более скромном корте при аудитории в несколько десятков человек. Почувствовали разницу? – Безусловно. Вообще-то я больше люблю играть для большого количества зрителей. Когда мы выступали в паре с Навратиловой, даже на запасных кортах на нас всегда приходило смотреть много народа. В одиночку мне труднее – я не так популярна, как, например, Шарапова, поэтому бывает, что играю при полупустых трибунах. Но я ценю своего болельщика. Те, кто приходит посмотреть на мой теннис, делают это не потому, что мое имя на слуху, а потому, что знают, как я играю. – Почему в пятницу, выиграв труднейший полуфинал у Линдсэй Дэвенпорт, вы сразу же отправились на тренировочный корт? Не чувствовали себя уставшей? – Для меня это в порядке вещей. Практически после каждого матча я некоторое время тренируюсь. А в этот день к тому же во время игры дул сильнейший ветер. Поэтому мне нужно было, так сказать, «очистить» свои удары. Чтобы не потерять правильного ощущения. – Теперь-то, как чемпионка US Open, вы сможете устроить себе каникулы? – Не знаю. У меня никогда не было отпуска. Конечно, я не сумасшедшая, чтобы играть в теннис каждый день без выходных, но максимум отдыха, который я себе позволяла, – три дня сноуборда во французских Альпах. – Чем вас так привлекает теннис? – Наверное, тем, что я могу выразить себя на корте. Когда я играю, то чувствую себя артистом, который поет всем сердцем. А еще мне нравится, когда тяжелая работа приносит свои плоды.
– Света, можно ли сказать, что «Ролан Гаррос» – это ваш турнир? – Раньше было нельзя. Ведь я два года подряд не могла пройти здесь дальше четвертого круга. Да, мне кажется, что я лучше всего играю на песке, но посмотрите – на траве «Уимблдона» я была в четвертьфинале, в Мельбурне на «харде» доходила до той же стадии, в Нью-Йорке выигрывала, а вот в Париже ничего хорошего не получалось. Но теперь я дошла на «Ролан Гаррос» до финала, показала свой лучший после US Open-2004 результат. И в будущем мне бы очень хотелось здесь выиграть. – А если говорить об ощущениях? Париж, красота, романтика… – О-о-о, ощущения просто супер. Вы знаете, я много езжу по миру и могу сказать, что европейская часть тура – самая классная. А «Ролан Гаррос» – это жемчужина. Здесь замечательная публика, прекрасная атмосфера. В общем, мне здесь очень нравится. – Нет такого чувства, что за всей этой турнирной лихорадкой сам Париж остается в стороне? – Когда выдавалось свободное время, старалась непременно куда-нибудь выбираться. Уж в отеле точно не сидела. Ходила, например, по магазинам, гуляла. – Если сравнивать «Ролан Гаррос» с «Уимблдоном», который начнется уже через полторы недели, в чью пользу будет сравнение? – Конечно, в пользу французского турнира. У англичан все так строго, все должны быть в белом, ни шага влево, ни шага вправо, все по правилам… А я считаю, что правила нужны для того, чтобы их нарушать (улыбается). – Вы, как известно, тренируетесь в Барселоне. Вам там нравится? – О да. Как я уже сказала, это Европа, которую я люблю, замечательный климат, море рядом. Мне нравится, что Барселона – большой город. В маленьком я бы жить не смогла, мне нужно движение. Знаете, там даже русские люди начинают себя вести по-другому – становятся доброжелательными, улыбаются. Мне даже как-то сказали – наверное, вы мало на родине бываете. Я говорю – почему вы так считаете? Отвечают: потому что вы улыбаетесь… – Действительно редко домой ездите? – Да, редко. Несколько недель в году. Я по России скучаю, но, когда туда приезжаю, иногда бывает так, что сразу же хочется уехать назад в Испанию. В магазин заходишь, говоришь «здравствуйте», а в ответ волком смотрят. Ты к людям с душой, а тебя, бывает, пошлют куда подальше. Или, напротив, чересчур донимают. Меня иногда в Москве и в Питере узнают. Так вот как-то раз в ночном клубе мужчина подсел и до трех часов ночи жужжал мне в уши, что я непременно должна учить играть в теннис его сына. Да, я все понимаю, я теннисистка, но почему хотя бы ночью меня нельзя оставить в покое? Хочется такому человеку спокойно объяснить, что он ведет себя неправильно, но мягких слов в России не понимают. А грубо я не могу… – Светлана, давайте вернемся к ситуации, которая, безусловно, беспокоит всех любителей тенниса в нашей стране, – относительно вашего участия в сборной… – Хорошо, только для начала я выскажу свою точку зрения на прошедшие события, а то в последнее время я узнала про себя столько нового… Все началось в конце 2004 года, когда наша команда играла в Москве финальный матч Кубка Федерации с Францией. Как вы, наверное, помните, я была тогда в сборной и проиграла оба своих одиночных матча – Натали Деши и Татьяне Головин. Находилась я в ужасной форме, была очень уставшей и пользы команде не принесла. Несмотря на то, что мы тогда все же выиграли, я чувствовала себя крайне неловко. Вот и пообещала себе в тот момент – в следующий раз я приеду в сборную, только если буду в хорошей форме, готовой к борьбе. – Перед недавним матчем с Бельгией, который наша сборная проиграла, вы находились в плохой форме? – Мне позвонили где-то за полтора месяца до этой встречи, я как раз играла на турнире в Дохе, уступила там Хингис. Кстати, звонил не Тарпищев, а Александр Волков. С Шамилем Анвяровичем я не разговаривала. Волкову я ответила, что не знаю, в какой я буду форме. Объяснила, что если в плохой, то и смысла приезжать нет – зачем отбывать номер? Попросила его перезвонить через неделю, чтобы за это время я успела посоветоваться с тренерами и специалистами по физподготовке. – Что было дальше? – Больше мне не звонил вообще никто. Зато вместо звонков на меня обрушился весь этот негатив в прессе от руководителей сборной. Хотя если уж говорить о том, в каком я действительно оказалась состоянии к моменту матча первого круга Fed Cup, то оно было жалким. Повреждение локтя, растяжение мышц паха… За неделю до встречи с Бельгией я выглядела, как мумия, – перебинтована с ног до головы. Помочь сборной в таком виде я бы не смогла. Да и турнирный календарь мой был составлен так, что места для матча на Кубок Федерации в нем не было. О том, что меня вызовут в сборную, никаких предварительных разговоров не было. Поэтому еще до начала сезона я поставила себе цель подняться в личном рейтинге, вернуть утраченные в прошлом году позиции. – А как объясните слова Тарпищева о том, что вы якобы попали под негативное влияние своих испанских тренеров? – Зачем он это сказал, вы у него спросите. Лично мне такая мысль кажется крайне нелогичной. Какое испанцам дело – играю я в Кубке Федерации или не играю? Им от этого ни горячо, ни холодно. Еще он говорил, что я с родителями не разговариваю. Ничего подобного. Да, у меня есть кое-какие семейные проблемы, но я с родителями общаюсь. А Шамиль Анвярович совершенно зря выносит это все в прессу. Ведь его моя личная жизнь не очень сильно касается, и я бы не хотела, чтобы он обсуждал ее с журналистами. – Светлана, если завтра вам позвонит Тарпищев и пригласит в сборную на матч с Хорватией, который пройдет на грунте, вы поедете? Если можно, ответьте словами «да» или «нет». – Отвечу: «Уже бегу, Шамиль Анвярович». По поводу Хорватии мне никто не звонил и ничего не говорил. Повторяю, если я буду в хорошей форме, буду рада выступить в команде. – Не первый случай, кстати, когда игроки говорят – вот, не позвонили, не предупредили... – Я не могу капитана учить, как ему команду собирать. Он давно работает на своем посту. Но мне кажется, что все-таки надо учитывать интересы игроков. Смотрю вот, как у француженок все скоординировано. Видно, что это настоящий коллектив. А у нас игроки индивидуально хоть и сильнее, а вот как команда… – Светлана, последний вопрос: как вы отреагируете, если в сборную приедет Мария Шарапова? – Положительно. Чем больше в команде будет хороших игроков, тем лучше. Предвидя ваш следующий вопрос, скажу: у меня абсолютно со всеми нашими теннисистками хорошие отношения. Так что пусть приезжает.
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Россия